Форум по Спортивной гимнастике

В оригинале:
Евгений Николко:
«НЕМОВ НЕ РАЗ ДАВАЛ ПОВОД ПОСЛАТЬ ЕГО ПОДАЛЬШЕ»
Евгений Николко
Фото © Александр Вильф
на снимке Евгений Николко

От гимнастического зала знаменитой тренировочной базы «Озеро Круглое» до гостиницы, где живут спортсмены, - от силы шагов пятьсот. Иногда в этот маршрут укладывается целая жизнь. Зал, гостиница, столовая, отдых - и пошел новый виток. Так 300 дней в году с надеждой на то, что однажды ты станешь звездой. Как стал, например, четырехкратный олимпийский чемпион по спортивной гимнастике Алексей Немов. После того как в 2004-м выдающийся гимнаст оставил спорт, его тренер Евгений Николко решил, что личных учеников у него больше не будет никогда. Но так и остался на «Круглом» - старшим тренером российской мужской сборной.

ГАДКИЙ УТЕНОК

- Лешку найти сумеете? - Тренер, уже гостеприимно поставивший передо мной кружку с чаем, конфеты, мед и фрукты, неожиданно поднялся с места и ткнул пальцем в старый фотографический снимок не стене:

- Не получается? Да вот же он!

У меня, честно говоря, пропал дар речи. В общем ряду ребятишек стоял костлявый, нескладный паренек, одно плечо которого торчало чуть ли не возле уха.

- Гадкий утенок, правда? А вот его соперник по тем временам. Мишка Лялин. - И тренер указал на подтянутого стройного гимнаста. - Лет пять он Немова на всех соревнованиях обыгрывал.

- Чем же вам тогда Алексей приглянулся?

- Ничем. Работать впустую мне, честно говоря, не хотелось. Амбиции переполняли. Но в гимнастике зачастую становится понятно, что настоящего результата не будет, только когда со спортсменом уже лет пять отработал. Детей у нас в зале было полно. Тольятти тогда очень активно развивался, малышня при переполненных классах в три смены училась. Немов был во второй. Приходил ко мне в зал рано утром, потом шел в школу, затем снова возвращался на тренировку. После занятий бежал домой делать уроки - благо рядом жил - и поздно вечером появлялся в зале снова - попрыгать на батуте. Тогда-то я и заметил, что он отличается совершенно необыкновенной координацией. Дохлый был, но очень верткий. Я запрещал ему сложные элементы пробовать, чтобы техника не ломалась, а он все равно крутил. И чем сложнее становились задания, тем охотнее он на них шел. А вот Мишка Лялин на сложности стал «сдуваться».

- Чувствуется, до сих пор те времена с удовольствием вспоминаете.

- Есть такое. До сих пор Лешку в пример привожу тем, кто сейчас на «Круглом» тренируется. Рассказываю, как он пахал на тренировках.

- На самом деле? Или приукрашиваете для усиления воспитательного эффекта?

- Нет, это правда. Взять олимпийский год перед Играми в Сиднее. Мы приехали на тренировочный сбор в Аделаиду, и там ни у кого ничего не получалось. В зале под наш приезд новый ковер постелили - он всех словно отталкивал. Бывает такое: что ни делаешь, не идет - и все. В зале мат-перемат стоял: ни спортсмены уже не сдерживались, ни тренеры. Лешка тогда напрягался очень сильно. Зато на последних контрольных стартах 24 раза подряд выходил на снаряды и не сделал ни одного завала. А ведь на тренировках мучился жутко. Но к концу сбора я точно знал, что на Играх Немов сделает все, что нужно.

- Получается, он - ученик, о котором может мечтать любой тренер?

- Конечно. Такой талант - вообще редкость в спорте. Хотя результат - это всегда тандем. Однозначно.

- В чем вы видите самую большую свою заслугу?

- Наверное, в том, что не послал Немова куда подальше, когда он давал для этого повод. Такое тоже случалось не раз. Лешка сам мне как-то признался: «Григорьич, знаю, что и хамил я вам, и невыносим был. Не извинялся потому, что понимал: сегодня извинюсь, а завтра все равно хамить буду. Но очень ценю, что вы принимали меня таким, какой я есть».

- А «послать» хотелось часто?

- Не без этого. Другое дело, что я прекрасно понимал: ни ему, ни мне от этого лучше не станет. Поэтому все конфликтные ситуации старался либо не замечать, либо переводить в шутку, как бы сильно они меня ни задевали.

- Но ведь наверняка были вынуждены постоянно выслушивать от окружающих советы «гнать этого Немова в шею»?

- Конечно. И в Тольятти мне такое говорили, и позже, когда Лешку взяли на заметку и стали приглашать в сборную. Талант никогда не бывает только со знаком "плюс". Минусов тоже всегда хватает. К тому же я видел, как много талантливых ребят уходило из спорта из-за конфликтов с тренером. И не хотел, чтобы это случилось со мной и Немовым.

- Когда вы начали работать вместе?

- Лешке тогда шел седьмой год. Мама приводила его записываться в секцию дважды. Первый раз - в четыре года. Его не взяли. У нас просто не было групп для четырехлеток. А когда ему исполнилось шесть, он появился снова. С ним начала работать наш хореограф, но через семь месяцев она ушла в декрет и передала две свои группы одному из тренеров школы - Павлу Денисову. Я, как старший тренер школы, попросил его отдать одну из этих групп - любую - моему ученику Александру Мусаеву. Тот собирался тогда завершать карьеру, начинал тренировать детей и должен был иметь определенное количество групп, чтобы шла зарплата. Хотя по большому счету они за ним только числились. Вел их я.

Денисов выбрал группу, которая показалась ему более перспективной. А Немов оказался у меня.

- Что вы в те годы представляли собой как тренер?

- У меня уже имелись неплохие спортсмены. Тот же Мусаев много раз становился чемпионом России. Хотя по тем временам достижения подобного порядка на уровне сборной СССР не котировались вообще.

- Я и веду к тому, что у вас на тот момент по большому счету не было никакого опыта «элитной» гимнастики.

- Конечно, не было. Только амбиции. Очень уж хотелось познать все тренерские премудрости, какие существуют в нашем виде спорта. Помню, в 1974-м, когда мне было 30 лет, я напросился в Москву к Виталию Беляеву - был такой знаменитый в те годы тренер, до сих пор работает. Приезжал к нему на каждую тренировку: смотрел, задавал вопросы, подмечал какие-то мелочи. В жизни ведь все просто устроено: если человек хочет, он ищет возможности. Не хочет - находит причину. Я хотел. Поэтому интересовался всем, что так или иначе имело отношение к профессии тренера. Ездил за свой счет на сборы, расспрашивал, кто и как работает. В Тольятти, уже став старшим тренером, старался выстроить некую идеальную модель: чтобы в моей школе были гимнасты всех возрастных групп. Поэтому и следил, чтобы спортсмены распределялись между тренерами соответствующим образом.

- А ошибки делать приходилось?

- Наверняка. У тренера так не бывает, чтобы вообще без ошибок. Хотя крупных промахов не случалось.

СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ САБОТАЖ

- Вы ведь и сами были гимнастом?

- Довольно средним. Выполнил норматив мастера спорта, но к сборной даже близко не приближался. Тренера у меня толком никогда не было. И родителей не было. Мама умерла, когда мне только год исполнился, а отец погиб на фронте еще до моего рождения. Сначала моим воспитанием занималась тетка, но в 4 года она сдала меня в дошкольный детдом. Потом этих детских домов еще несколько было, и в каждом нужно было просто выживать.

- Сильно били?

- Не могу сказать, что били постоянно, но дрались мы частенько. Старшие ребята науськивали: у каждого из них был свой так сказать "подшефный", и периодически они начинали выяснять, чей подопечный сильнее. Натравливали друг на друга, как бойцовых петухов, а сами заключали пари. Вот и приходилось доказывать свою силу.

Особенно запомнился Арчединский детдом. В 1943-м - на следующий день после Сталинградской битвы - он был учрежден по личному приказу Сталина для детей, оставшихся сиротами. Располагался в лесу и был, можно сказать, образцово-показательным. Нам периодически присылали даже какую-то американскую одежду. Раз в три месяца привозили кино. И иногда показывали гимнастику. Именно тогда я научился ходить на руках, делать какие-то простые трюки: подъем переворотом, подъем разгибом. Меня вообще безумно привлекал спорт. Сам-то дохленький был. А защищаться как, если силенок мало?

В 15 лет - это было уже в Ахтубе - я решил поступить в сельскохозяйственный техникум.

- Почему в сельскохозяйственный?

- Он располагался в самом центре Волгограда. В большом, красивом доме с колоннами. Но главное - в нем был спортивный зал. На мое счастье там работал человек, который два раза в неделю вел гимнастическую секцию. Правда, после окончания техникума меня распределили в колхоз автомехаником. А я-то уже кандидатом в мастера спорта был. Запаниковал даже: какой колхоз?

Помогла мне тогда бухгалтер, которая впоследствии моей тещей стала. Посоветовала ни в коем случае не брать в кассе «подъемные». Объяснила, что в этом случае спроса с меня никакого. Я так и поступил. Знакомый тренер помог устроиться слесарем на завод, но на самом деле гораздо больше времени я проводил на тренировках.

То же самое было и в армии: я вызывался участвовать во всех соревнованиях, не важно по какому виду спорта. Лишь бы в зал попасть. Однажды меня выставили на состязания борцов, так я за счет физической силы там всех просто задавил. Вратарем в футбольной команде тоже был - тренеру приглянулась моя прыгучесть. А потом на каких-то армейских соревнованиях в Ташкенте попался на глаза гимнастам и меня откомандировали в команду Туркестанского военного округа. Там я выполнил норматив мастера спорта и поступил в институт физкультуры. Вот так все и начиналось.

- А в Тольятти как оказались?

- Это ж была стройка века! Часть знакомых тренеров уже успела туда перебраться, ну и мне написали, что, если приеду, в течение года квартиру дадут. В 1969-м я и приехал. Пару лет тренировался и выступал в соревнованиях, хотя числился на заводе слесарем механосборочного производства. А как только тренерская ставка в спортивном клубе открылась, я на нее и пошел. И работал более двадцати лет - до тех пор, пока нас с Немовым не стали вызывать на «Круглое».

ДВА ЗОЛОТА, СЕРЕБРО, ТРИ БРОНЗЫ

- Мне доводилось слышать, что в те годы все тренеры, привозившие учеников на «Круглое», автоматически попадали в полное подчинение главному тренеру сборной Леониду Аркаеву. И что любое разногласие с ним могло обернуться исключением из команды. Вас это минуло?

- Аркаев, безусловно, был для всех непререкаемым авторитетом. Но я его не боялся. Во-первых, требовал он со всех одинаково. А во-вторых, какие-то из его распоряжений можно было и обойти, как мы обходили, например, утреннюю зарядку. Уже на ней Аркаев давал спортсменам запредельную и в общем-то не всегда полезную нагрузку. Организм-то спит еще.

- Думаете, Аркаев этого не понимал?

- Скорее слишком привык к тому, что, если кто-то из спортсменов «сломается», на его место тут же встанет другой. Это было даже не его виной, а скорее бедой системы. Но эта система давала результат. Спортсменов бесперебойно поставляла на «Круглое» Белоруссия, Украина, Армения, Грузия. Россиян было наименьшее количество, но и их хватало.

Честно говоря, я был очень благодарен Аркаеву за то, что, когда у Немова возникли серьезные проблемы со спиной и нам на несколько месяцев пришлось почти полностью прекратить тренировки, Леонид Яковлевич отнесся к этому с пониманием.

- Что это были за проблемы?

- Еще в Тольятти наш врач-травматолог обнаружил, что у Лешки одна нога короче другой из-за особенности строения тазобедренных суставов. Я и сам много раз замечал, что в стойке на руках у него ноги разной длины получаются. Но больших проблем это не создавало. А вот в 1992-м, когда Немова пригласили в молодежную сборную и нагрузки стали возрастать, эта асимметрия обернулась серьезными болями в спине. Мы обратились за консультацией в ЦИТО, и там категорически сказали, что с гимнастикой нужно заканчивать.

Я понимал врачей, но, честно говоря, надеялся, что они посоветуют какой-то выход. Подскажут, что можно сделать, чтобы Лешка мог продолжать тренировки. Он к тому времени уже успел «засветиться» в молодежной сборной, неплохо выступил на первенстве Европы, но сразу после тех соревнований пришлось серьезно задуматься, как быть дальше.

В результате мы выработали целый комплекс специальных упражнений, и пока Лешка не проделывал их от начала и до конца, а на это уходило часа полтора, к снарядам я его вообще не подпускал. С тех самых пор со спиной у Немова все было в порядке до конца карьеры. Никогда больше не жаловался. Другие травмы случались: после Игр в Атланте пришлось ложиться на очень серьезную операцию плеча.

- На тех Играх Немов сделал все, на что был способен?

- Он должен был стать там абсолютным чемпионом. Но остался вторым. На вольных упражнениях - его любимом снаряде - Лешке предстояло выполнить в одной из диагоналей связку «бланш - бланш - винт» (два подряд сальто вперед прогнувшись и сальто вперед прогнувшись с поворотом на 360 градусов. - прим. Е.В.). А он сделал три простых бланша. В результате потерял 0,1 базовой сложности и проиграл первому месту всего 0,049.

Мне он объяснил, что испугался не встать на ноги после «винта», - ему показалось, что на запланированную связку не хватает «хода».

Потом Лешка выиграл прыжок (это уже было второе золото помимо командного) и завоевал три бронзы - на коне, вольных упражнениях и перекладине. А вот в Сиднее все-таки стал абсолютным чемпионом. И выиграл второе золото на перекладине. В общей сложности получилось такое же количество медалей, как в Атланте: две золотые, серебряная и три бронзовые.

АФИНСКИЙ СКАНДАЛ

- Честно говоря, я была сильно удивлена, когда Немов принял решение остаться в гимнастике до Игр в Афинах. Мне казалось, что гораздо более логичным было бы закончить карьеру.

- Он довольно долго отдыхал после Сиднея. Почти полгода. В гимнастике тогда намечались большие изменения в правилах, и никто не знал, какими именно они будут. Я довольно быстро понял, что эти правила - совсем не под Немова. Например, на тех же кольцах добавилось большое количество силовых элементов, выполнять которые Лешке не позволяло состояние плечевых суставов. Это означало, что о многоборье придется забыть.

Мы тем не менее начали подготовку на отдельных снарядах. Во-первых, присутствие Немова в сборной было очень важным для команды, во-вторых, у него оставался один ударный снаряд - перекладина. Кто же мог предположить, что все так в Афинах получится?

- Споры по поводу нашумевшего поражения Немова на этом снаряде ведутся до сих пор. Как считаете, оно было справедливым?

- По уровню исполнения Леша, безусловно, заслуживал того, чтобы быть на пьедестале. Но расклад получился довольно интересным: некоторые судьи, насколько мне известно, были настроены на то, чтобы преподнести своего рода подарок президенту Международной федерации гимнастики итальянцу Бруно Гранди - отдать победу на перекладине его соотечественнику Игору Кассине. Был еще американец Пол Хэмм, который стал в Афинах абсолютным чемпионом. Победил он не совсем честно - только из-за того, что американский судья несправедливо занизил оценку корейцу Ким Дэ Юна на брусьях. Потом Международная федерация гимнастики официально признала, что арбитр совершил ошибку, но результаты пересматривать не стала. Хэмму, как я слышал, предложили добровольно отказаться от золота в многоборье в пользу корейца в обмен на медаль на одном из снарядов. И он вроде бы готов был на это пойти, но в итоге получилось, что от золота американец не отказался, а на перекладине стал вторым. А Немов - пятым.

- Но ведь ошибка в соскоке была?

- Да. Но при этом разброс в оценках оказался все-таки чересчур большим. Судьи из Малайзии и с Кубы дали Немову по 9,6, притом что ошибка в соскоке не должна наказываться так строго. По-хорошему - это 0,1. Или 0,2. А так средний балл сразу пошел вниз.

- Подняться на помост и успокоить публику посоветовали ученику вы?

- Об этом попросил кто-то из американцев. Зал к тому времени бушевал минут десять или 15, а выступать предстояло как раз Хэмму. Я и сказал Лешке, что хорошо бы подняться и еще раз поклониться публике. Жесты, которыми он успокаивал зал и на которых заработал себе столько дивидендов, были чистейшей импровизацией.

ЧАЙ С МАЛИНОЙ

- Чего не хватает сейчас нашим гимнастам, чтобы прийти на смену Немову? Ведь тот же Максим Девятовский не менее талантлив?

- По фактуре - да. А вот что касается сложности и координации - не соглашусь. К тому же Максим делает много ошибок. Возможно, его просто так научили. И исправлять эти ошибки не всегда получается. Так же и с остальными. Результат может появиться разве что в отдельных видах личного первенства. И то не сейчас, а в будущем. Кому-то не хватает мастерства, кому-то - опыта.

У нас, считаю, была возможность подготовить команду так, чтобы она стала призером Олимпийских игр в Пекине. Не удалось. Сейчас задача прежняя: попасть в призеры на Играх в Лондоне. Хотя это крайне сложно. Слишком много в мире появилось мужских команд, равных России по классу.

- Вы работаете с кем-то из спортсменов персонально?

- Нет. Считаю, что старший тренер не должен иметь личных учеников. Помогать стараюсь всем. А начинать заново, с набора детей, нет никакого смысла. Тем более что за это до сих пор толком не платят. Тренер должен иметь возможность выезжать на соревнования, видеть, что происходит в мире. Вариться в собственном соку он не может. Надо быть в гуще событий.

- То есть работа в сборной команде для вас - всего лишь возможность зарабатывать неплохие деньги?

- Ну деньги-то слабенькие. 50 тысяч рублей в месяц. Для Москвы - вообще ничто. Но если я уеду в Тольятти, буду получать в лучшем случае 12 тысяч.

- А какой-либо дополнительный заработок имеется?

- Откуда? На это просто нет времени. Вся жизнь на «Круглом» проходит.

- Понятие «дом» в вашей жизни существует?

- Дом у меня в Тольятти. На Волге. Я даже на «Круглом» в свободное время планы вычерчиваю, как и что там переделать нужно. Самый первый дом на этом участке строил своими руками. Сейчас работают строители.

- А мысли о пенсии вас посещают?

- Этого я просто не могу себе позволить. Жена и дочь не работают, у дочери двое детей. Всех нужно кормить.

- А о том, чтобы уехать работать в другую страну, не задумывались?

- Не хочу. Мне идет 66-й год, языка я не знаю. И что буду в другой стране делать? Мечта у меня одна: довести команду до Игр в Лондоне, чтобы она там выступила достойно, и уехать на дачу. Я как-то наткнулся на стихотворение, которое мне очень нравится: «В раздумьях Гамлет: «Быть или не быть»? А может, бросить эту заваруху? Махнуть в деревню, чай с малиной пить, растить детей, любить свою старуху...»

- А сможете - бросить?

- Кто ж знает?

2009 год